По тракту, лениво петляющему среди угрюмых елей, шагом ехало двое конных. Один из них, трубодур Лютик, чьи романтические баллады, равно как и похабные вирши, были у всех на слуху в трех соседних королевствах, сидел на своем мерине, словно на скамейке, свесив обе ноги в одну сторону, и задумчиво перебирал струны лютни. Его единственный слушатель, если не считать лошадей и пронзительно покрикивающих из-за разлапистых хвойных ветвей соек, сидел в седле, бросив поводья и склоня седую голову на грудь. Заходящее солнце тускло отражалось на эфесе меча того, кого эльфы называли Белым Волком, чародеи - проклятым мутантом, и кого Лютик вот уже в который раз тщетно звал по имени.