[Набор в Биг-вар] SunRise! Соло и КП! Идет набор в разные КП

[Jiaying]

Каждый хоть раз в жизни мечтал увидеть дракона. Обычно мы представляем его серым или красным... но золотым?! Некоторые скажут, что "золотых драконов не бывает". Но это немного не так.

 

[Jiaying]

По тракту, лениво петляющему среди угрюмых елей, шагом ехало двое конных. Один из них, трубодур Лютик, чьи романтические баллады, равно как и похабные вирши, были у всех на слуху в трех соседних королевствах, сидел на своем мерине, словно на скамейке, свесив обе ноги в одну сторону, и задумчиво перебирал струны лютни. Его единственный слушатель, если не считать лошадей и пронзительно покрикивающих из-за разлапистых хвойных ветвей соек, сидел в седле, бросив поводья и склоня седую голову на грудь. Заходящее солнце тускло отражалось на эфесе меча того, кого эльфы называли Белым Волком, чародеи - проклятым мутантом, и кого Лютик вот уже в который раз тщетно звал по имени.

 

[Volobyamort]

АПАПАП!

 

[Jiaying]

Мудрость веков, буквы и руны,
Смерть и любовь, время рассудит нас.
Чьим будет первый, чьим последний мира час?
Никто не скажет сейчас.
Брось сердце на алтарь судьбы,
Горят в ночи костры.

 

[Jiaying]

Презрев традиции, уклады, ломая стены в прах и пыль
Любовь и в древности глубокой была такой, как в наши дни.
Эльфийка, дочка старшей крови, сорвав величия покров,
Судьбу связала с человеком, пришельцем из других миров.

 

[Jiaying]

Час ледяного хлада, час презренья,
Кровавой дани, ледяной пурги,
Из первых будет жить лишь тот, кто без сомненья
За ласточкой пройдет в земном пути.

 

[Jiaying]

Силуэт чёрной птицы на шлеме блестит,
Отражая пожаров зарницы,
Оторвал от земли, через луку и в лес,
Остаётся лишь только молиться.

 

[Jiaying]

Как больно…
Как страшно
Ступать по земле,
Не видя пути.
Но боли не сломить меня,
И сердце не замрет в груди,
Мне б только знать,
Куда идти...

Еще вчера я знала,
Зачем живу на этой земле.
Я знала.
Я видела лица людей усталых
От тяжкого труда и войны,
Извечных людских скорбей,
Измученных и больных,
Рабов и королей,
Скучающих дам в платьях золотых,
И рыцарей в латах.
Я пела для всех, для всех, для них
Свои баллады.

И голос летел, голос парил,
Парил над землей,
И люди несчастные
Пели со мной.
Я видела лица,
Улыбки и слёзы людей,
И мир становился немного светлей.

 

[Дрожь]

прям таки вечера поэзии

 

[Jiaying]

Отпустить тебя
Я не знаю, как?
Но судьба велит..
Моя судьба.
Твое предназначение – идти,
Не видя пути, сквозь лед и огонь,
Идти за ней.
Моё предназначение – молить,
Чтоб был невредим,
И счастлив был.

И это не сон, а явь.
Рассветом не он ,а я
Сердце своё, не тая,
Открываю.
Безумная!

 

[Jiaying]

В лесу старинном у дороги
Возникла белая стена.
Сквозь арку вычурного входа
В руинах древнего дворца
видна могила Элирэны.

Ручей, питавший здесь фонтаны,
Себе прокладывая путь,
Разрушил постепенно храмы,
И время вспять не повернуть.

 

[Jiaying]

Пробил час презрения,
Исполнилось пророчество.
Скомканы сомнения
В точке одиночества.
Жить невыносимо,
Умирать не страшно.
Выживает сильный,
Слабый – в списках павших.

 

[Jiaying]

Бросок сквозь время, мрак и свет,
Двух лун в ночи холодный след.
В бескрайнем вересковом сне
- Ire lokke, ire tedd! Squaess'me.(Не то место, не то время, простите)
Бросок сквозь время, мрак и свет,
Горят колдуньи на костре,
Кругом кричат, смеются все.
- Ire lokke, ire tedd! Простите.

 

[Jiaying]

Среди служителей Шар был гном по имени Силоув Яли, волшебник, слава об исключительном даровании которого гремела от Свечной Цитадели до Сорцере. Под его началом шариты построили Великую кузню, столь жаркую, что в ней можно было переплавлять мифрил в адамантин. Из сего дивного металла они делали лучшее оружие и броню.

Однако драгоценнейшим детищем Яли была не сама кузня, но призванный им из магмы страж для ее защиты – говорили, создание это столь могуче, что ему-де не страшны никакие мечи и заклинания.

 

[Jiaying]

От ярости Умберли небо дрожит,
Когда бьет волна о скалы, йо-хо!
С морями ее невозможно дружить,
Когда бьет волна о скалы, йо-хо!
Моряк, не держись за пустую жизнь,
Когда бьет волна о скалы!

 

[Jiaying]

Героя славного воспой,
Что город основал.
О, Балдуран, чей трон златой
Прекрасней всех сиял!

Но не избег судьбы оков
Великий наш герой.
И трое жутких мертвецов
У стен вступили в бой.

О Балдуран, ты пал и встал,
Но страшен жребий твой:
Теперь навек ты их вассал,
Мир дрогнул пред тобой.

Надежды нет, но не спеши
Сдаваться навсегда –
К нам карты новые пришли,
Глядишь, уйдет беда.

Волшебник, гит, вампир, боец –
Кто знает, может быть,
Способно пламя их сердец
Судьбу переменить.

 

[Jiaying]

Приди ко мне сквозь тьму и мрак,
Приди ко мне в ночи.
Пропой мне песню, и она
Мне в сердце зазвучит.
Твоя песня во мне зазвучит.

Пусть танец наш завертит их,
Пусть боль течет рекой.
Польется кровь в ручьях лесных,
Как голос песни той.
Льется голос песни той.

Приди на зов, тебя молю,
Ты слышишь песни боль?
Я призываю тьму твою,
Склоняясь пред тобой.
Склоняясь пред тобой.

 

[Jiaying]

Много веков назад один молодой мужчина поднял паруса в небольшой деревушке под названием Серая Гавань и вышел в море. Куда он отправился, где побывал, что повидал– сейчас об этом никто уж наверняка не знает, но то, что он вернулся очень богатым – непреложный факт.

 

[Jiaying]

Благодаря Балдурану Серая Гавань тоже изрядно разбогатела. На его золото строились причалы, затевались новые предприятия и возводились высокие стены, чтобы защищать нажитое. Одни из врат этого процветающего города были названы в его честь, и сквозь них притекали и утекали такие сказочные богатства, что врата эти в конечном счете снискали большую известность, чем сама деревушка, с которой-то все и началось. Название "Серая Гавань" нынче можно встретить разве в запылившихся книгах по истории да на древних картах, но Врата Балдура? Это название теперь на устах всякого путешественника по Фаэруну

 

[Jiaying]

Вскоре после того, как Балдуран проложил путь через проливы на славном корабле «Сапфирен», его разбили, взяли в плен и приковали к веслу рабской галеры. Но хитроумный Балдуран не провел за веслом и двух дней, как уже поднял мятеж. Вскоре хозяева оказались гребцами, а рабы (все как на подбор пленные моряки) – новой командой корабля. Как всегда скромный Балдуран отказался от роли капитана.

Вместо этого он играл на лире и развлекал команду, а также привлек внимание щедрых на ласку русалок, от которых большинство моряков заразились различными постыдными сыпями.

Ускользнув от русалок с такой же чистой кожей, как и прежде, Балдуран велел команде прочесать морское дно, поскольку некий прорицатель, чей бред был необычно ясен, поведал ему, что там можно найти сокровища. И действительно, сокровища нашлись, но, потревожив их, моряки разбудили кракена, ужасная пасть которого напоминала разверстые врата ада! Среди найденных сокровищ оказался добрый меч, и Балдуран, взяв его в руки, прыгнул с кормы прямо в глотку чудовища, чтобы вызвать у него смертельный приступ несварения желудка...